Повторяя длинные ритмичные строчки, умбекка каждый раз заново произносила свой обет клялась не отступать от веры. Бог агонис, завтра вера моя в тебя будет еще крепче,я глядеть буду зорко так зорко, что кровью зальются глаза мои,я трудиться во славу твою буду столь тяжко, что руки мои истекут кровью,я всем сердцем тебя возлюблю, и сердце мое начнет кровоточить,бог агонис, завтра вера моя в тебя будет еще крепче…молитва звучала, и в ней было много обещаний, но речь всегда шла о том, что будет завтра. Завтра. Разве прошлое что то значило? Оно могло быть запятнано, оно могло отравить жизнь, но добродетель, в отличие от порока, оставалась недостижимой. Умбекка верила в то, что вчерашние дни ее племянницы в глазах бога агониса знакомства для секса минск видимы всегда, но насчет собственных вчерашних дней она придерживалась совсем иного мнения ей казалось, что они улетели, словно дым. В сердце своем она обращалась к богу каждый день так, как никогда прежде.
Она обещала не отступать от веры, она обещала каяться в своих прегрешениях в прошлом и не грешить в будущем. Но сумеет ли она? Умбекка боялась будущего. Дочитав молитву, она поднималась с колен, и колени у нее ужасно болели, а ее маленькие глазки были залиты слезами. Набожность всегда была ее гордостью и радостью.
Она была несчастна но почему, этого она и сама до конца не понимала. Теперь у умбекки все чаще болели груди. Боль пульсировала, сопровождая биение сердца, и не желала отступать. Когда умбекка лежала на своей жесткой кровати бессонными ночами, боль превращалась в живое существо, не отходившее даже в часы молитвы. Порой, правда, умбекка забывала о боли, и тогда ее знакомства в г корсаков заглушалось звуком падающего дождя, звоном чайного фарфора, щебетом птиц и сотнями иных звуков звуков распада, разрушения, слышавшихся со всех сторон в умирающем замке.
А потом боль снова напоминала о себе, и умбекка в ужасе осознавала, что боль и не отступала. Вот и сейчас клик клик, клик клик. Боль пульсировала в такт позвякиванию спиц. Умбекка оглянулась, посмотрела на спящую племянницу.
Какая она тогда была хорошенькая! Тогда умбекке было столько лет, сколько эле сейчас, и тогда не было этой противной боли. Бедная моя племянница! Произнесла умбекка вслух.
Эла, конечно, никогда не поймет того, что тетка всегда желала ей только добра. Но что она могла поделать, если эла перешла все границы разумного поведения? Эла пошевелилась, глубоко вздохнула.
