Теперь я вижу, что это именно так. Ты показал, что способен на сострадание. Ты показал, как глубока би хочет познакомиться вера в людскую добродетель, как может быть силен твой гнев тогда, когда кто то покушается на эту добродетель. Эту девушку я готов прижать к своей груди и относиться к ней как к дочери, но что же до знакомства в мурмански юноши, то тут говорить не о чем.
Он сам изгнал себя из приличного общества, ибо его преступления это преступления против невинности, и нет ему прощения. Глядя на него, любой бы угасил в себе порывы сострадания. Рядом с ним воды всепрощения замерзают. Для него нет надежды на исправление. Стража! Отвести его на эшафот.
Ката, скажи ему. Скажи им всем! Прошу тебя! Но ката, одурманенная снадобьями досточтимого воксвелла, ничего не могла сказать, она ничего не чувствовала. Она только тупо моргала, глядя на то, как стражники тащат вырывающегося юношу из комнаты.
Все было бы кончено, но умбекка, рыдая, вцепилась в плечо командора и возопила оливиан, нет! Ты не можешь! Ты ошибаешься! Эй фиваль оторвал, наконец, взгляд от своих ногтей, выгнул другую бровь. Командор развернулся к своей невесте. Краска снова бросилась в лицо старику. Вот это да! Пахло жареным.
Но разве нельзя с той же долей сострадания отнестись и к несчастному мальчику! Разве мой бедный джемэни тоже не такой же пример покушения на невинность? Эй фиваль принялся за следующий ноготь. Подумать только, что за жизнь он прожил! Разве не очевидно, что он родился на свет, не имея никаких надежд на будущее? Изуродованный, дитя инцеста! Мать шлюха, отец изменник! Я старалась, как могла, возместить ему лишения, на которые его обрекла судьба. Но что я могла поделать одна я, одинокая, несчастная женщина! Вспомните, что, когда он был малышом, в ирионе даже храма не было, куда я могла бы водить его! Можно ли было надеяться, что дорога приведет несчастного калеку к богу агонису? Ведь только исходящий от него свет способен озарить пороки этого мира! Его грехопадение было неизбежно. И что же мы видим теперь? Теперь он, лишенный всякой гордости и стыда, отдался в лапы темного бога короса. О оливиан, я не отрицаю и мое сердце жаждет отмщения! Когда мальчик в порыве злобы бросился к вам и хотел душить вас, я чуть не ударила его.
Я проклинала свою женскую слабость за то, что не смогла так поступить. Но оливиан, умоляю вас, если вы любите меня, пощадите моего бедного джемэни! Он не повинен в преступлениях, совершенных его родителями. Он не зол, не порочен.
