Она ничего не бормотала! Раджал схватил джема за руку. Она что то знает про тебя, да? Что она знает? Кто ты такой. Как тебя зовут по настоящему. Думаешь, я поверю в то, что ты простой крестьянин, которого великая мать подобрала у дороги? Я так не думаю. Эта мысль не давала раджалу покоя и прежде.
Ему было ужасно обидно. Он так любил великую мать, он обожал милу, но почему они что то скрывали от него? Как они могли ему лгать? Раджал в отчаянии и тоске уселся на скользкое после дождя упавшее дерево. А мальчишка, которого он называл новой, отвернулся и снова уставился на то место, куда падали угасающие солнечные лучи. Но братья не могли принадлежать к разным народам. Раджал думал о том, что для новы принадлежность к ваганам была не более чем краска на его коже, которую он мог смыть в любой момент.
С неожиданной ясностью раджал вдруг понял, что нова скоро покинет их. Все это время этот странный юноша шел в агондон и словно трус прятался под плащом у великой матери.
Эта новая жизнь представлялась раджалу почему то очень легкой, подобной порханию эо, любимой птицы милы. О да, он мог бы прятать клеймо, красный рубец в паху, отметину, которую носили все мужчины ваганы. Именно в пах ударил познакомлюсь с немцем бога короса его брат терон. Раджал знал о том, что есть ваганы, которых от эджландцев отличает только это клеймо ваганы с бледной, почти белой кожей, которые могут выдавать себя в худшем случае за зензанцев.
Но раджал всегда останется ваганом, и только ваганом. Отметина в паху напомнила о себе жгучей, пульсирующей болью.
Он то почему должен был страдать из за глупости древнего бога? И если некоторые, в том числе и великая мать, верили, что настанет время, когда страданиям ваганов придет конец, то разве легко было другим поверить в это? Они всегда страдали, во все времена. Джем, не отрывавший взгляда от того места, где прежде стояла мила, озаренная солнцем, вспоминал о тех временах, когда раджал рассказывал ему об этой труппе, о том, какие талантливые в ней актеры, какая у них слава, как они богаты. Для раджала они были богами.
Джему ужасно хотелось рассказать другу правду, но что то остановило его. Не то чтобы сострадание нет, скорее осторожность. Ему показалось, что в столпе света задрожали, заколебались очертания каких то прозрачных существ.
