Она знала это точно, непоколебимо, она гнала от себя всяческие сомнения. И все же тору удавалось каким то образом расшатывать ее устои. Он делал ее беспомощной.
Стоило ему появиться и все, за что держалась умбекка в жизни, хотелось выбросить за порог, словно старый бесполезный хлам. Но что толку? Торвестр, одетый в форму мятежников, смело подошел к ней, обезоруживающе улыбаясь, и обнял ее.
В эле магии не было совсем, а в торе слишком много. Он рос знакомство в дюссельдорфе шалопаем. Коленки у него были вечно в ссадинах, мордашка чумазая. Он грабил огороды и швырялся камнями.
Играл с мальчишками конюхами и с деревенской ребятней. В возрасте четырех циклов он стал настоящей грозой замка. Торвестр! Эта песенка приводила умбекку в бешенство. Она была ваганская, и смысл ее, по мнению умбекки, заключался в том, что нет на свете ничего вечного, незыблемого, что все тщетно, что все происходящее всего лишь вращение колеса, пустое, бессмысленное. А это было богохульством.
А потом, отстранившись, он весело прищурился и поинтересовался, не забыла ли умбекка о том, что досточтимый воксвелл женат. Да да, я должен вам напомнить. Он мужчина стойкий. Умбекка не смогла не рассмеяться.
Только потом, когда останется одна у себя в комнате, она испытает другие чувства. Она будет стоять на коленях перед иконой. Ее пухлые пальцы будут дрожать. От страха? Нет, от гнева! Будь проклят этот мальчишка! Будь он проклят! Никакой он не красавец. И никогда не был красавцем! Торвестр ирионский злодей! Зло всегда жило внутри него, а теперь вырвалось наружу яркое, словно бушующее пламя, ужасное, словно пожар.
